В статье на основе анализа семантики немецких модальных глаголов sollen и wollen и
В статье на основе анализа семантики немецких модальных глаголов sollen и wollen и их переводных эквивалентов, выявленных на материале немецко-русского параллельного подкорпуса НКРЯ, демонстрируется, что категории эвиденциальности и эпистемической модальности и должны рассматриваться как имеющиеnнезависимый статус; при этом эти два языковых значения могут выражаться одновременно. Рассматриваются возможные комбинации типов эвиденциального и эпистемического компонентов значения, выражаемые данными немецкими глаголами. Предлагается уточнить классификацию типов косвенной эвиденциальности за счет введения третьего промежуточного типа – репортативно-инференциальной эвиденциальности (= вывод, сделанный говорящим на основании интерпретации чужого высказывания). Обращение к параллельному корпусу позволило, с одной стороны, разграничить типы эвиденциальных значений, выражаемых рассматриваемыми немецкими глаголами, с другой – уточнить семантику и выявить потенциальную многозначность единиц русского языка, выступающих в роли их переводных эквивалентов. Based on the analysis of the semantics of the German modal verbs "sollen" and "wollen" and their translational equivalents identified in the German-Russian parallel subcorpus of the Russian National Corpus (RNC), this article demonstrates that the categories of evidentiality and epistemic modality should be considered as having independent status. Furthermore, these two linguistic meanings can be expressed simultaneously. The article explores possible combinations of the types of evidential and epistemic meaning components expressed by these German verbs. The classification of indirect evidentiality types is clarified by introducing a third intermediate type, namely reportative-inferential evidentiality, which refers to a conclusion made by the speaker based on the interpretation of someone else's utterance. By addressing the parallel corpus, the study successfully distinguishes between the types of evidential meanings expressed by the verbs "sollen" and "wollen," and sheds light on the semantics and potential polysemy of their Russian translation equivalents.
